Резонансный конфликт вокруг элитной квартиры в Хамовниках, которую народная артистка России Лариса Долина продала предпринимательнице Полине Лурье, превратился из уголовного дела о мошенничестве в болезненный юридический прецедент и социальный символ. История началась летом 2024 года, когда Долина, по её словам, поддалась давлению телефонных мошенников, продала жильё за 112 млн рублей и перевела деньги на «безопасный счёт». Позже оказалось, что эти «спецоперации» были частью аферы, и мошенники получили длительные тюремные сроки.
Покупательница Полина Лурье, мать‑одиночка и выпускница МГУ, честно заплатила за квартиру, оформилa документы и рассчитывала жить в новом доме. Однако после вмешательства Долиной и первых решений судов в 2025 году квартира была возвращена певице, а Лурье осталась без жилья и без уплаченных средств. Эта несправедливость вызвала широчайший общественный резонанс и массу критики в адрес судебной практики.
Ключевым поворотом стало решение Верховного суда России 16 декабря 2025 года: он отменил решения нижестоящих инстанций, признал право собственности на квартиру за Полиной Лурье и отказал Долиной в удовлетворении её иска о признании сделки недействительной. Теперь право принадлежит Лурье, и исполнительная властная практика направлена на то, чтобы Долина освободила жильё — её иск о возврате квартиры отклонён, а вопрос о выселении будет решаться в Московском городском суде.
Это решение уже вступило в силу и фактически означает, что дом, который стал символом юридической нестабильности, остаётся за покупательницей. Сама Долина публично заявляла о готовности вернуть Лурье уплаченные 112 млн рублей, но на момент суда передачи средств не произошло.
Социальные последствия дела трудно переоценить. Оно выявило глубокие противоречия между буквальным толкованием закона и понятиями справедливости. Покупатель, который выполнил все условия сделки, остался без компенсации, тогда как продавец, признанный жертвой мошенников, смог судиться за свою недвижимость. Такой правовой расклад породил волну критики, а также массовые судебные споры по всей стране, когда люди пытаются вернуть недвижимость, проданную «под давлением» мошенников.
Критики отмечают: система купли‑продажи жилья стала уязвимой перед мошенническими схемами, и Верховный суд был вынужден не только разрешить частный спор, но и создать ориентир для всей судебной практики. Представители рынка и правовые эксперты говорят о «панике» и «нестабильности» на рынке недвижимости, поскольку потенциальные покупатели теперь боятся приобретать жильё, опасаясь, что оно может быть «отобрано» предыдущим владельцем через суд.
С другой стороны, история Лурье и Долиной — это также призыв к совершенствованию законодательства. Проблема в том, что гражданское право изначально не предусматривало таких ситуаций, где мошенничество третьих лиц настолько глубоко влияет на сделки между добросовестными участниками. Судебная практика в России не основана на прецеденте, но подобные случаи всё чаще требуют от высших инстанций выработки чётких критериев, которые позволят объективно оценивать добросовестность сторон.
Что можно сказать в итоге? Дело Лурье и Долиной — это не просто история о спорной квартире. Это сложный социально‑правовой феномен, который ставит под вопрос баланс между формальными юридическими нормами и общей справедливостью. Оно напоминает нам о том, что правовая система должна быть не только строгою, но и адаптивной, способной защищать интересы добросовестных участников гражданского оборота. И пока подобные истории продолжают всплывать, общество делает выводы не только о слабостях закона, но и о собственной готовности доверять правосудию.
